На следующее утро шел такой сильный дождь, что ни о каких съемках не могло быть и речи. Мы со съемочной группой сидели в павильоне и смотрели, как черные тучи свирепо сталкивались в сумрачном сером небе и мощно атаковали друг друга молниями. Часть молний падало на землю, что сопровождалось оглушительным громом.
— Словно кто-то на бас-гитаре играет, — сказал Енотов, — Март, ты умеешь играть на бас-гитаре?
— Чё там играть-то? – бросил я.
— Ну да, ты же у нас соло-гитарист, извини, — Володя мечтательно посмотрел на небо, — Вдруг там наверху кто-то играет на гитаре… на таких толстых-толстых струнах, а до нас это в виде грома доходит!
— Струны пространства… — вставила Знайка.
— Может и так! – Володя встал и прошел вдоль стены, показывая рукой на окна, озаряемые молниями, — Все есть энергия! Молнии энергия, и материя энергия. Так что вполне логично называть струнами электрические разряды.
Меня с недавнего времени начали раздражать многочисленные публикации насчет того, что «все есть энергия». Даже не потому, что я был с этим не согласен, а потому, что эта информация не несла никакой пользы и, получается, была бессмысленной.
— Вот смотри, – сказал я, взял листок бумаги и написал на нем известную формулу «E=m *c2».
Володя, Знайка и ребята из съемочной группы подошли к столу и посмотрели на написанное. Енотов пожал плечами, а Знайка фыркнула:
— Америку открыл!
— Ничего я не открывал, — буркнул я, — Энергия равняется массе, умноженной на скорость света в квадрате. Что такое скорость? Расстояние, деленное на время. Время, это абстрактный термин, придуманный человеком. Фактически его не существует. Значит, получается, что расстояние приходится делить на ноль.
— На ноль делить нельзя! – возразил Енотов.
— Это я слышал сто раз. Также как и то, что, если разделить на ноль, то получится бесконечность… Так, все-таки, нельзя делить, или бесконечность?
— Глупости говоришь! – возмутилась Знайка и закурила, чего обычно не делала в присутствии посторонних – Скорость света, это константа. Можешь вместо «с» в квадрате вставить численное значение, которое не меняется. Время – это физическая величина для измерения продолжительность событий. Деление на ноль противоречит принципам алгебраической логике, потому что получаемое значение никак далее использоваться не может.
— Март, ты это к чему, вообще? – задумчиво спросил Енотов.
— Во всех математических и алгебраических формулах и всякой научной галиматье отсутствует основное: понимание первичности. Понимание мира объективного невозможно без учета субъективного восприятия. Наука должна «пересечься» с потугами человечества осознать мир нематериальный, то есть с религией, эзотерикой и тому подобным.
— Остапа понесло, – прокомментировала Знайка, — Научные выводы подтверждаются лабораторными исследованиями, а эзотерикой занимаются шарлатаны.
— Нужно не допустить, чтобы во главе этого, так сказать, «пересечения» стали шарлатаны. Хотя пока цивилизация устроена так, что не самые порядочные люди управляют обществом. Но это временно. В конечном счете, все равно потребуется принимать в расчет то, что не подтверждается научно.
Ребята из съемочной группы с удивлением смотрели на нас. Они воспринимали нас, как представителей высшего руководства Проводника и. хотя общались мы все «на ты», обычно были очень сдержаны в коммуникациях.
— Ну вы даете! — не удержался оператор с длинными, собранными в хвост черными волосами, — Я иногда думал, как вообще некоторые мысли из произведений Проводника могут прийти в голову нормальному человеку…
— Нормальность – понятие относительное, — вздохнула Знака, — Особенно для некоторых…
Она выразительно посмотрела на меня.
— Хорошо, что они еще Незнакомца не слышали, — поддержал Енотов.
— Какого незнакомца? – спросил оператор.
Мы втроем, не сговариваясь, засмеялись.
— Незнакомца вам вообще лучше бы никогда не слышать, — сквозь смех сказала Знайка.
— Он что, еще более ненормальный? – удивился оператор.
— Он чересчур умный, — отмахнулся Енотов.
Дождь шел целый день. Только к вечеру прекратился. Ни о каких съемках не могло быть и речи. Я, конечно, немного поплавал, — не зря же на море приехали, но тоже особенного удовольствия не получил.
— Почему ты такой грустный, — спросила меня вечером Знайка, — Завтра дождя не будет…
— Не из-за погоды грустно.
— Из-за чего тогда? – не отставала она.
— Знаешь, похоже, что свою функцию мы уже почти выполнили. Дело приняло необратимый характер, и наших усилий больше не требуется. А то, что дается без усилий, не имеет ценности.
— Если ты захочешь, то можешь продолжать пропагандировать изменения в обществе. Ты, в принципе, это сейчас и делаешь. Но результаты изменений ты не увидишь.
— Потому что умру?
— Нет. Потому что перейдешь в другое измерение.
— Как это? – я посмотрел на Знайку. Она всегда была очень практичной и никогда не поддерживала меня в разговорах, выходящих за грани объективной реальности.
— Тебе сейчас не объяснить. Попробуй сначала научиться играть на струнах пространства, тогда возможно и появится шанс понять, — побормотала она, засыпая.
Я с удивлением смотрел на нее и вспомнил… Ведь именно она, выступая в роли «черного монитора», придумала «сказку» про Объединенный Искусственный Интеллект и его фракции, якобы соперничающие друг с другом! Так может быть, это не совсем «сказка»?
