Все это было до того, как мое сердце пробила пуля Рыбы. Я жил в этом прошедшем вчерашнем дне, и никак не мог оттуда перейти в день настоящий. Дня настоящего не было.
Во вчерашнем дня было что-то еще. Что-то очень важное, но ускользающее от понимания. Во вчерашнем дне у меня произошел очень «мутный» разговор с Меценатом в его кабинете. Я зашёл к Михаилу Евграфовичу. Мы поздоровались, и вдруг он спросил:
— Хочешь, я расскажу тебе сказку про себя?
Я кивнул.
Меценат сел в кресло:
— Ну слушай. Жил был осел. Но он не знал, что он осел. Он думал, что он какое-то другое животное. Типа лошади, но поменьше. А иногда во сне, он был кем-то, типа, льва. Все его боялись… Во сне, естественно. Потому что наяву его не только никто не боялся, но и всерьёз никто не воспринимал.
А еще иногда… не во сне, а когда у осла было неожиданно хорошее настроение, он представлял себя птицей. Большой птицей. Орлом. Или даже больше орла. Птеродактилем, наверное, если судить по размерам. Но поскольку осел ничего не знал о птеродактилях, он себя им не считал. А впрочем, ведь никто ничего и не знает про птеродактилей. Все это нам ученые рассказывают. Может, правда. Может, нет. Кто их, ученых, поймет.
Но осел не был ученым. Хотя и неучем его тоже назвать было нельзя. Он был такой же, как и большинство других. Только, в отличие от большинства, он был ослом. Хотя сам себя таковым не считал.
Он, конечно же, иногда смотрелся в зеркало или видел свое отражение в воде, но… то ли отражения эти были неправильными, то ли зеркала, то ли вода. Не видел он осла в себе, и все тут.
А другие видели. Не сразу. Но постепенно его ослиная сущность проявлялась настолько сильно, что скрыть ее ослу никак не удавалось. Да он особо и не старался. Ему и в голову не приходило, что кто-то , а уж тем более все, считают его ослом.
И вот однажды осел заснул, предвкушая что увидит себя львом или большим орлом. Но не так вышло. Увидел осел во сне зеркало. Это было не простое зеркало, а зеркало, дающее настоящие отражения. И тогда увидел осел, кто он такой. Сразу на многие случаи из своей жизни у него открылись глаза.
Сразу многое он понял, а когда понял… решил, что дальше жить бессмысленно, и решил умереть. Но не умер осел. И тут ему не повезло. Ему же никогда не везло. Так он и жил ослом. До тех пор, пока не посмотрел вниз и не увидел мелькавшие внизу горы, реки и моря.
— И вот эти горы, реки и моря я увидел сейчас, когда мы начали этот Проект, — закончил свой рассказ Меценат.
«Никакой ты не меценат», — подумал я и вспомнил свое знакомство с Михаилом Евграфовичем в аэропорту. Орёл- меценат? Скорее уж, осёл-меценат. Или осёл, мечтающий стать орлом. Или неудачник, мечтающий стать меценатом. Конечно же, я ему этого не сказал.
— Не грусти, Михаил Евграфович! А то у тебя получается, как в песне — «Я живу в консервной банке с этикеткою «Печаль»..
— Получалось, — быстро ответил Меценат.
— Что? — не понял я.
— Я говорю, получалось. В прошедшем времени. Раньше получалось так, сейчас, я надеюсь, все будет совершенно иначе.
Я смотрел на грустного Мецената и мне захотелось хоть как-то улучшить его настроение. Я спросил:
— Хочешь, расскажу тебе сказку про себя? — и, не дожидаясь ответа, начал: