Мы долго молчали. Потом Михаил Евграфович задумчиво сказал:
— А не стоим ли мы у истоков новой… религии, что ли? Не знаю как назвать.
— Какой религии? Ты что? Все вполне прагматично. Никакой мистики, — возразил я.
— Понимаешь, ведь то, что происходит в реальности, это… не так уж и важно для человека. Гораздо важнее то, как он это воспринимает.
— Интерпретация важнее события? — спросил я.
— Типа того.
Меценат встал и подошел к окну:
— Вон микроавтобус, смотри, как мчится. Едет на максимально возможной скорости для такой дороги. Еще чуть прибавить и он не впишется в поворот. Но водитель, наверное, куда-то опаздывает, и ему кажется, что он едет медленно, а надо быстрее.
Я подошел к окну и увидел серый микроавтобус «Форд Транзит», который с бешеной скоростью скрылся за углом дома. Я пожал плечами:
— Да ну. Придурок какой-то.
— Он наверняка себя придурком не считает. Кто-то будет считать придурками нас, — Меценат открыл окно. В кабинет ворвался уличный шум.
— Не только придурками, но и врагами.
— Ты имеешь ввиду людей, которых завербовала нулевая группа? — спросил Меценат.
— Да. Но не только их. Врагами будут нас считать те, кто не поймет неизбежность изменений в обществе. И то, что эти изменения — единственный шанс человечества спастись.
— Знаешь, мы сейчас начинаем свой Проект. А ведь они, из нулевой группы тоже не сидят на месте, — Меценат грустно посмотрел на меня, — Противостояния явного пока нет, но оно неизбежно проявится.
— Наверняка у них тоже есть свой Проект, и их действия не будут заключаться только в борьбе с нами. Интересно, что это может быть? Может быть коронавирус их Проект? Смотри, как, казалось бы из ничего, во всем мире поднялся такой кипиш!
Меценат закрыл окно. Подошел к стене, на которой висела икона и перекрестился.
— Ты веришь в Бога? — удивился я, — Вот бы никогда не подумал.
— Для того, чтобы ответить на твой вопрос, нужно определиться с понятием. С термином. Вот что ты понимаешь под термином «Бог»?
Я посмотрел на икону. Она была старая, деревянная, изображение смутное, темное и не очень четкое. Образ человека с нимбом. Кто это? Святой или Иисус, или сам Бог? Я не знал.
— Да я особенно над этим не задумывался. Меня не интересует христианская религия.
— А не христианская?
— Да и не христианская не интересует. Никакая религия меня не интересует.
— Но ты же сказал именно про христианскую религию? Оговорки не бывают случайными… — Меценат хитро посмотрел на меня.
Я задумался. А ведь Меценат прав. Если что-то неожиданно для самого себя высказывается, значит, это «что-то» находится в недрах подсознания.
— Согласен. Наверное потому… — я поперхнулся и выпалил, — Что я не той национальности.
— При чем тут национальность? В Бога верят или не верят люди абсолютно разных национальностей.
— Это да. Но согласно Библии богоизбранный народ один.
— Ну это Ветхий завет. К тому же трактовать можно по-разному. Сейчас все иначе…
— Да ну! — я рассмеялся, — Кто управляет финансами всех христианских стран? И именно христианских, и никаких других, а?
Меценат задумался. Потом посмотрел на меня:
— Не уводи, пожалуйста, в сторону. Ты очень хорошо это умеешь делать, как я заметил. Ответь на простой вопрос. Что ты понимаешь под словом «Бог»?
— Бог, это высшая сверхъестественная сила, которая создала все.
— Бог создал все. Хорошо. Он всем управляет?
Я с недоумением посмотрел на Мецената:
— Вроде да. Он самый главный и самый добрый. Так вроде.
— Бог создал все, он всем управляет и он добрый. Три признака. Они несовместимы, потому что жизнь полна страданий. Если Бог создал все и всем управляет, значит он не добрый. Если добрый, значит он не управляет всем, или не создавал всего. Это сказка. Всего лишь.
Я несогласно покачал головой:
— Священники объясняют это тем, что страдания обусловленны свободой. Человек, являясь свободным, сам совершает поступки, приводящие к страданиям…
— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулся Меценат.
— Да мне все равно, — пожал плечами я.
— За столетия обучения в духовных семинариях они отточили искусство демагогии, доведя его до совершенства в отстаивании своих древних догм. Так что, все-таки, это сказка.
— Это не сказка. Это интерпретация. Кто-то понял его именно так. Но это не означает, что для всех годится чужое понимание. Это всего лишь слова.
Для кого-то слова — информация.
Для кого-то — сигнал к действию.
Для кого-то — молитва.
Для кого-то — клятва.
Для кого-то — заклинание…
Меценат вспомнил этот разговор во время очередного совещании с черным мониторов, на котором собрались все шестеро основателей Проекта. Они с Володей Енотовым на совещание приехали прямо из больницы.
— Как там наш бессмертный? — спросила Доярка.
Меценат неодобрительно покосился на нее и сухо ответил:
— В коме.
