— Привет, Рыба! — приглушив голос сказал Корректор, набрав контакт в мобильном телефоне, — Кажется клюнуло. Приезжай, познакомлю со Стариком. Он у них, похоже, тут самый главный.
— Ты что, дурак? Я же засветился! — заорал Рыба.
— Где это? — удивился Корректор.
— Да с этим, с Мартом.
— Свидетелей не было. Камер тоже там нигде не было. Март уже месяц в коме. Даже, если когда-нибудь и выйдет из нее, то тебя точно не вспомнит, — попытался успокоить Рыбу Корректор.
— Что значит, точно? Пока Март жив, есть риск!
— Это твои проблемы. Твоя недоработка, что он жив. Исправляйся! — разозлился Корректор, — Адрес больницы сказать?
Рыба отключил телефон, ничего не ответив, плюнул, прошел в гараж, посмотрел на микроавтобус «Форд Транзит». «Слишком уж заметен. Может, где по дороге и попал под камеры» — подумал он и, сев за руль стоявшей рядом Тойоты, поехал в направлении к больнице.
Оставив автомобиль во дворе за два квартала до больницы, Рыба пешком дошел до небольшого сквера и, сев на скамейку, стал наблюдать за входом.
***
Я открыл глаза и все вспомнил. И про события того дня, когда в меня стрелял водитель микроавтобуса с водянистыми глазами. И про огонь, заполняющий пространство. Я аккуратно поднялся с кровати, снял трубочки и провода окутавшие мое тело, ощутив легкое покалывание, когда освобождался от присоединенной капельницы.
Подойдя к окну, я отодвинул штору. Мой взгляд упал на человека, сидевшего на скамейке на краю сквера, который почему-то показался мне чем-то знакомым. Я достал смартфон, включил приложение фотоаппарата и, наведя фокус на незнакомца, увеличил изображение.
Дверь открылась и в палату зашла медсестра. Она молча посмотрела на меня и вышла. Никаких ожидаемых в подобных ситуациях криков «Вам нельзя вставать!» и попыток уложить меня обратно в постель не было.
Я посмотрел на увеличенное изображение незнакомца на смартфоне и узнал в нем водителя микроавтобуса с водянистыми глазами. Сфотографировав его, я направил изображение Старику и Ленину и набрал телефон Старика. Вне зоны. Тогда я набрал телефон Ленина.
— Здорово, Ильич! Я тебе фото скинул. Этот человек сейчас сидит в сквере перед входом в больницу. Это он в меня стрелял.
— Март! Ты очнулся? — удивленно прокричал Ленин, — Слушай, а мы ведь тебя почти похоронили.
— Давай, потом как-нибудь это обсудим, — поморщился я. — Поторопитесь, пока он не ушел. Я Старику тоже направил фото.
Я завершил разговор и стал наблюдать за водителем микроавтобуса, который сидел и никаких действий не предпринимал. Дверь в палату открылась и вошли главный врач больницы, два врача рангом пониже и медсестра.
— Уважаемый больной! — обратился главврач, — Все, конечно, понятно. Вы у нас пациент уникальный, но все же не следовало бы так резко нарушать постельный режим. Вам требуется еще долгое наблюдение и реабилитация.
— Мне ничего не требуется, — резко ответил я, — Если вам что-то требуется, то себя и наблюдайте.
— Вам нельзя… — врач запнулся, не зная как сказать, — Вам вообще ничего нельзя. Вы должны лежать и…
— Как вы меня все достали этим своими «нельзя» и «должны»! — я разозлился, — Всю жизнь только и слышу: надо, должен… и тому подобную херню! Никому я ничего не должен. А что мне надо, это я решаю, а не кто-то другой!
Врачи растерянно молчали.
— Браво, Март! Ты, как всегда в своем репертуаре, — дверь снова открылась и вошел радостно улыбающийся Володя Енотов со Стариком.
— Как вы тут…, — начал я, но Енотов схватил меня в объятья, не дав договорить.
— Вы что, с ува сошли? — возмутился главврач, — Большой только что вышел из комы!
— Мы к тебе как раз ехали, когда твое сообщение пришло, — сказал Старик, пожимая мне руку и не обращая внимания на врачей.
— А этот, — я обернулся и посмотрел в окно. Водителя микроавтобуса на скамейке не было, но рядом скопилась небольшая толпа, и пульсировала мигалка полицейской машины.
— Что там? — спросил я.
— Сейчас узнаем, — ответил Старик, доставая телефон, — Взяли, наверное, злодея. Он выслушал информацию по телефону и лицо его помрачнело. Он посмотрел на врачей и медсестру и попросил:
— Оставьте нас, пожалуйста, ненадолго одних.
Старик озвучил свою просьбу очень тихо и вежливо, но, посмотрев на его лицо, никто из медиков не решился возражать, и они быстро вышли из палаты.
— Что случилось? — спросил Володя Енотов.
— Ленина убили. И еще двух наших сотрудников, — сухо ответил Старик.
— Как же так?
Старик угрюмо посмотрел на Енотова, потом на меня.
— Подъехал наряд якобы для проверки документов. К неизвестному на лавочке подошли двое наших сотрудников в полицейской форме и Ленин. Неизвестный достал из спортивной сумки автомат, расстрелял всех троих и ушел дворами. Объявили перехват, вызвали кинологов, но… — он махнул рукой и отвернулся.
Мы с Енотом растеряно посмотрели друг на друга. Тут только я понял, что за достаточно короткое время знакомства с Лениным, мы не просто вместе работали, но и по- настоящему сдружились. Его убийство казалось случайны, нелепым… и от этого еще более трагичным.
Жил сотрудник спецслужбы Владимир Ильич по прозвищу «Ленин». Служил, смеялся, злился, делал ошибки и добивался успехов. Кого-то любил, кого-то не очень… А потом «неизвестный достал из спортивной сумки автомат, расстрелял всех троих и ушел дворами».
Нисколько не задумываясь. И ведь не Искусственный Интеллект тут виноват, и не коронавирус. Люди всегда убивали друг друга. И сейчас продолжают.
А ведь Ленин — человек, и неизвестный — человек. Оба они люди. Один человек убивает другого. Абсолютно незнакомого. Который не сделал ему лично ничего плохого. Быстро. По деловому.
Конфликт интересов… Мир так устроен… Хреново, значит, устроен. Но, кому это надо, и, главное — ЗАЧЕМ?