— Что-то ты какой-то грустный, — сказал Меценат, когда мы вышли из зала, где только что выступала кавер-группа с песнями Проекта на английском языке, — Не понравилось?
— Кому не понравилось? – к нам подошел Володя Енотов, — По-моему очень даже хорошо!
Он весь прямо светился от удовольствия. Шоу было великолепным. Кроме музыкантов и бэк-вокалисток на сцене танцевала небольшая балетная группа. Декорации менялись, а некоторые двигались в процессе представления. Дым, освещаемый цветными прожекторами и воздушные шары на длинных серебряных нитях, летающие по залу, создавали впечатление пространства, в котором отсутствует сила тяжести.
Публика в зале и на танцполе неистовствовала. Музыканты были настоящими виртуозами и полностью выкладывались. Вокал солиста кавер-группы был пронзительным и очень профессиональным. Он нисколько не был похож на базовый вокал песен Проекта, который и вокалом-то назвать было, честно говоря, нельзя. Эта непохожесть выводила композицию на совершенно другой, мастерский уровень.
— Знаешь, — он посмотрел на меня, — Даже The Magical Spell пришлось переводить литературно. Сначала на русский, а потом на английский. Как изначально-то этот текст писался?
— Вроде сначала на русском, потом через онлайн-переводчик, — ответил я, — Когда английские слова в конце строки появлялись, то уже сразу английские слова под рифму и подыскивались. Так примерно.
— Понятно. Смысл, в принципе, прикольный. Кое-что подрихтовали. А то не совсем правильно на английском отдельные фразы были.
— Я бы не согласился, что и на русском правильно написано, — проворчал Меценат.
— Что там неправильно на русском? — удивился Володя.
— Да хоть само название взять, — пояснил Михаил Евграфович, — The Magical Spell, — это магическое заклинание. Разве заклинание может быть не магическим, а каким-то другим? Само понятие «заклинание» уже говорит, что это вызов магического воздействия
— Типа, масло масляное? – спросил я.
— Ну да, — подтвердил Меценат.
Вообще-то, Меценат сказал правду, но признавать свои ошибки — редкое качество, которым я, увы, не обладал.
— Заклинание не обязательно может быть магическим, — не согласился я.
— Да ну? – удивился Енотов, — Каким же еще оно может быть?
— Заклинания бывают четырех видов. Первое, — магическое. Общепринятый вид заклинания. Второе – заклинание техническое. Это когда что-то не ладится, в работе. Например, какая-то деталь на место не встает при сборке, то стоит сказать одно всем известное матерное слово или одно всем известное матерное выражение, как все сразу становится на свои места…
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно сказал Енотов, — А еще?
«Что бы еще придумать?» — я взял паузу.
— Еще есть заклинание философское, — вставит Меценат.
— Это как? – в один голос спросили мы с Енотовым.
— Ну, вот, к примеру, идёт какой-то философский спор и спорщики никак не могут прийти к единому мнению. Тут кто-то с умным видом и говорит что-то вроде «Все, что ни делается, все к лучшему» или «Все течет, все изменяется» или еще что-то такое же полуабстрактное и ко всему подходящее.
— Слабенько, как-то, ну да ладно. Принимается, — кивнул я.
— Четвертый вид какой? – спросил Енотов.
— Четвертый вид заклинания, это заклинание, призывающее к неправильному действию. Например, когда злишься на кого-то. говоришь ему: «Пошёл ты на…» или «в…».
— Ладно, будем считать. выкрутился, — резюмировал Енотов.
Я пожал плечами:
— Можно было и не выкручиваться. Пусть было бы, как «масло масляное». Кстати, такая песне вроде уже есть у кого-то.
Енотов посмотрел на меня и хлопнул ладонью по плечу:
— Умеешь ты навести тень на плетень. Завидую тебе иногда. Но ты и правда, в последнее время, какой-то грустный… Случилось что-то?
У меня ничего не случилось. Все было хорошо. Но когда все становится хорошо, то это со временем переходит из «хорошо» в «нормально», а «нормально», это «никак».
— Ничего не случилось, — отмахнулся я, — Просто… Вот смотрю я на Муху, как он прямо горит на работе. Глаза сверкают. Весь в творческом полёте. Или ты вон как с этой кавер-группой возишься. А мне особо и делать-то нечего. Всё на мази, Проект и без меня движется. Как сказала Знайка, когда еще представлялась нам «черным монитором»: Дело приняло необратимый характер. Даже если кто-то из вас, или вообще все, уйдут из Проекта по тем или иным причинам, это существенно ни на что не повлияет
— Затосковал, короче, – резюмировал Меценат.
— Не то, чтобы затосковал… Просто Проводник раньше был для меня мечтой. Потом, когда стало все получаться, было интересно.
— А сейчас? – спросил Володя Енотов.
— Сейчас это превратилось в работу.
— Чего ж ты не уходишь? Мне кажется, теперь ты и без работы на авторские отчисления проживешь, не бедствуя.
— Не знаю, — пожал я плечами, — Куда я без вас. Я не хочу оставаться один.
Мы помахали рукой Мухину, который под руку с незнакомой мне женщиной, проходил мимо.
— Привет, — Муха поздоровался с нами за руку. – Вот знакомьтесь, моя супруга Рапсодия.
— А мы знакомы, — приветливо кивнул Меценат, — В министерстве встречались.
— Надо же какое совпадение, — побормотал он, когда чета Мухиных ушла, — Кто бы мог подумать, что Рапсодия окажется женой нашего Мухи.
— К тому же и имя Рапсодия, как одна из песен проекта, — добавил Енотов.
— Видите, какое совпадение. Или не совпадение… — сказал я, — А вам магическое заклинание не нравится. Куда там какому-то названию песни до того, что в жизни происходит.
