Рапсодия быстро пришла в себя после выздоровления мужа. Она продолжала испытывать к Проводнику небольшое чувство настороженности, но прежнее ярко выраженное негативное отношение постепенно сходило «на нет».
Рабочие вопросы в Министерстве решались оперативно. Рапсодия отдавала должное сотрудникам Проводника, которые, в отличие от сотрудников ее ведомства, работали с полной отдачей. Чем это было вызвано, она не знала. Возможно, в этом играли роль достаточно большие зарплаты участников Проекта, которые не шли ни в какое сравнение с окладами чиновников. Но Рапсодия научилась очень хорошо разбираться в людях, и видела, что в Проводнике работают, в основном, из-за огромного интереса к самому процессу.
Если Рапсодия во время своего, так и не разгоревшегося, конфликта с инициаторами Проекта не успела сделать ничего плохого, то этого нельзя сказать о ее сыне.
Николай Сергеевич Мухин, студент четвертого курса медицинского института, проходил практику в психиатрической больнице, в которой находился Иван Петрович Незнакомец. Сын также, как и мать, считал, что нападение на отца произошло из-за его работы в Проводнике. Николай напрямую связал нападение с теми записями, которые ему передал Незнакомец, потому что нападение произошло сразу после того, как отец передал записи в Проводник.
Незнакомец физически чувствовал себя вполне нормально. Но его психическое состояние постепенно ухудшалось.
«Скотина, долбанутая! Ты тут постепенно с ума сходишь, а мой папа из-за тебя, паскуды, в реанимации лежит и неизвестно еще, выживет ли», — думал Николай, со скрытой ненавистью глядя на Ивана Петровича. Его рука немного дернулась, когда он заполнял флакон для капельницы, и он нечаянно добавил в физиологический раствор больше транквилизатора, чем было прописано в назначении врача.
«А может…» — мелькнула у Николая жуткая мысль, он попытался отогнать ее, в то время как его руки сделали свое дело. Николай отрешенно посмотрел на флакон с физиологическим раствором, в котором доза транквилизатора было превышена в пять раз… «Ну и хрен с тобой, — подумал он, глядя на Незнакомца. – Подыхай, тварь!».
Однако, Незнакомец не умер, хотя испытал недолгое состояние клинической смерти. Выйдя из этого состояния, его мировоззрение существенно поменялось. Раньше Иван Петрович считал, что со смертью человек прекращает свое физиологическое существование, а кроме этого для каждой конкретной личности ничего, собственно, и не существует. Иными словами, смерть для человека означает конец. Дальше ничего нет.
Получив опыт клинической смерти, Незнакомец «понял», что смерть не означает конец, а означает нечто вроде перестановки фигур на «шахматной доске» пространственно-временного континуума. «Смерть не прощание, а рокировка» — вертелась у него в голове строка песни, очень подходившей к теперешнему состоянию Ивана Петровича.
Иван Петрович две недели находился под пристальным наблюдением врачей, которые с удивлением констатировали, что пациент стал совершенно нормальным человеком. Во всяком случае, явно выраженных признаков неадекватности не было и в помине.
Николаю Мухину предложили досрочно закончить практику, но ничем негативным эта история для него не закончилась. Он остался в институте, и никаких санкций в отношении Николая предпринято не было. То ли дело было в том, что Незнакомец все-таки остался жив, то ли в звонке генерала ректору института.
Врачи не торопились выписывать Незнакомца из лечебницы. Вернее, они бы его выписали, так как необходимость в стационаре отсутствовала. Однако, все тот же «звонок генерала», на основании которого Незнакомец был помещен в лечебницу, не давал врачам возможности принимать самостоятельное решение о статусе опасного пациента.
Лекарства, которыми прежде накачивали Незнакомца, перестали влиять на его сознание, но почему-то стали сильно повышать давление. В результате врачи были вынуждены отменить назначение психотропных препаратов.
— Я хочу помогать людям, — сказал однажды Незнакомец, посмотрев на врача, делавшего обход.
«Опять, что ли, крыша поехала?» — подумал врач.
— Я не сумасшедший, а абсолютно нормальный, — словно прочитав его мысли, сказал Иван Петрович.
— Чем же конкретно вы хотите им помогать? – недоверчиво спросил врач.
— Я могу быть очень полезным людям из Проводника.
Врач передал просьбу Незнакомца «куда следует», на что был получен ответ, состоящий из трех пунктов:
1) Незнакомец остается в лечебнице под присмотром охранников.
2) Руководители Проводника могут общаться с Незнакомцев лично, путем устных разговоров по телефону в присутствии охранников или путем передачи записей на бумажном носителе.
3) Любой доступ Незнакомца к мобильной связи, гаджетам, компьютерам и интернету категорически запрещается.
— Зачем вы разрешили Незнакомцу вступить с нами в контакт? – спросил Старик во время телефонного разговора с генералом.
— Незнакомец изолирован, но остались его хакеры, — ответил генерал, — Знаешь, как их называют?
— Питомцы.
— Это он их так называл, и вы у себя в игре. Что касается прессы, и разных, недружественных нам политиков, то они называют их «русскими хакерами». Сам понимаешь, что если в этом направлении будет какая-то грандиозная провокация, то обуздать своих питомцев сможет только Незнакомец. Вот такие дела. Полностью убирать его из игры пока нельзя. Пусть побудет в запасе. Так сказать, спрячем короля в крепости. Рокировочку сделаем, хотя король, можно сказать, в патовой ситуации.
