Для меня работа в Проводнике окончательно превратилась в РАБоту. Скучно стало. Я сам лично не создавал каких-то «продуктов» или документов, за исключением планов и графиков работ, которые выполняли другие. Можно сказать, что я был административным руководителем Проекта. Именно «административным руководителем», а не просто «руководителем». Все финансовые вопросы были под контролем Старика и представителей государственных структур, которые постепенно все сильнее входили в бизнес-процессы Проводника.
То, что финансы не были моей зоной ответственности, меня вполне устраивало, меня не устраивало другое. Я осознал, что не хочу быть руководителем. Никаким. Мне не нравилось, что мне приходилось не самому делать что-то, а управлять другими людьми и отвечать, хотя бы даже и перед самим собой, за то, что эти другие люди делали, за их «косяки» и за их срывы сроков.
Знайка полетела в Америку, проконтролировать работу нью-йоркского офиса, а мне почему-то не дали визу. В посольстве объяснили, что произошел сбой в электронной системе, они все исправят, но потребуется неделя — две. Знайка разозлилась и улетела одна. Я тоже разозлился и… перестал ездить в офис, естественно, кроме участия в еженедельных совещаниях. Если бы я от кого-то прятался, то можно было бы сказать, «залег на дно». Но так, как я ни от кого не прятался, то правильнее было бы сказать, что я «залег на кровать».
— Что-то тебя на работе не видно? – спросила Доярка, когда мы собрались в переговорной комнате. Я заметил, что все остальные также с интересом смотрят на меня, в том числе и Знайка, которая принимала участие из нью-йоркского офиса путем видеоселекторной связи.
— Работа не волк, — уклончиво ответил я.
— Можно ответить серьезно? — спросил Старик, — У нас конкурс актеров на главные роли фильма готовится. По твоей же идее, кстати. Претенденты на участие свои видеоролики присылают. Кавер-группа новые песни готовит. Игра развивается. Новые акции по раскрутке электронных книг проекта готовятся. Дел много… А тебя нет. Ты дома на кровати валяешься.
— Все, что надо, я по электронной почте получаю. У меня удаленный доступ к рабочему компьютеру есть. Видеоролики артистов я смотрел, свои комментарии направил. Кавер-группу Енотов курирует. Я иногда смотрю, что там у них происходит, — принципиальных замечаний нет. В игру тоже захожу ежедневно, там Муха все четко выстраивает. В маркетинге электронных книг я мало что понимаю. Процесс идет и без моего непосредственного участия.
— Так-то оно так, но… Непривычно несколько, — мутно сказал Меценат.
— Ты не на пенсию ли собрался преждевременно? — спросил Володя Енотов.
— Нет.
— Что же ты собираешься делать? — спросила Знайка, — На кровати лежать?
— Студию делать, — неожиданно для самого себя ответил я.
— Какую студию? — одновременно спросили Енотов и Доярка и, посмотрев друг на друга, рассмеялись.
— Музыкальную? – уточнил Енотов, — Ты же знаешь, композиции мы записываем в профессиональных студиях. Для песен на русском языке в Москве. Для песен на английском — в Нью-Йорке. Ты хочешь свою сделать? В принципе, можно, конечно… Только непонятно зачем.
Не знаю, почему у меня вдруг вылетела эта «студия». Я прекрасно знал, как идут дела в креативной части Проекта, потому что именно за нее мы с Енотовым отвечали.
— Не музыкальную, — нехотя ответил я.
— А какую? — одновременно спросили на этот раз Старик и Знайка.
— Студию моделирования ситуаций, — туманно пояснил я.
— Каких ситуаций? — Старик недоуменно смотрел на меня, — Ты можешь нормально объяснить, что еще придумал?
— Я придумал? — возмутился я, — Это вы ко мне пристали со своими вопросами!
«Ты что, пьяный?» — прочитал я сообщение, пришедшее от Знайки.
— Тем не менее, потрудитесь объяснить — вступил в разговор Меценат. Если он называл кого-то из нас на «вы», значит этот «кто-то» сильно вывел Михаила Евграфовича из себя, — Какие ситуации вы собираетесь моделировать?
— Любые ситуации. Самые разнообразные варианты развития событий. Естественно с приемлемой долей вероятности.
— Вот, например, если фильм провалится, то, как будет развиваться Проект? Так, что ли? – спросила Доярка.
— Я же сказал, моделироваться будут события с приемлемой долей вероятности. То, что фильм провалится, практически невозможно. Это имеет почти нулевую вероятность, учитывая столько денег на него в бюджете заложено.
— Логично, — хмыкнул Енотов.
— Не уходи в сторону, — попросил Статик, — Мы все знаем, что ты запутать кого угодно можешь. Объясни по-нормальному.
— Дело касается более глобальных вещей, чем провалится или не провалится фильм. Дело касается вариантов развития международного движения по изменению формации. Например, сейчас мы предполагаем, что в соответствии с нашим планом результаты будут такие-то. Что будет, если планы не осуществятся и результаты будут другие? Отрицательные. Или хуже того, приведут к чему-то неприемлемому? Все пока сыро. Можно сказать, что песня записана, сведена, но, чтобы предать окончательный блеск композиции нужно сделать мастеринг… Вот эта студия и будет сначала делать моделирование ситуаций, а по результатам, — корректировать планы, то есть делать мастеринг.
— Лучше бы ты на кровати лежал, — сказал Енотов, — Я ничего не понимаю.
— А я понимаю, — сказал молчавший до этого Муха. Он первый раз пришел на совещание после того, как его выписали из больницы. Лейтенант был еще бледным, но уже «рвался в бой», — Это нечто типа автоматизированного управления рисками. В машину загружается план, информация, которая может повлиять на выполнение этого плана, и информация, на основании которой можно спрогнозировать результат. Машина генерирует варианты развития событий, выбирает самые рисковые, формирует возможные последствия и выдает человеку для принятия решения. Нечто похожее на Data science.
— Что это? – спросила Доярка.
— Data science, это наука о данных, — ответил Меценат, любивший похвастаться своими энциклопедическими знаниями, — Раздел информатики по анализу и обработке больших массивов данных при высоком уровне параллелизма…
— При высоком уровне чего? – не понял Старик.
— В информатике параллелизмом называется свойство систем, когда несколько вычислений выполняются одновременно, и могут взаимодействовать друг с другом, — проинформировал Меценат.
— Я думаю, что совещание пора заканчивать, — резюмировал Старик, — Чем дальше, тем все более запутанным становится. Действительно, лучше бы ты, Март, еще на кровати полежал.
Володя Енотов встал, дал руку Доярке и пропел:
— Кровать моя широка. Она просторна и мягка. Я так люблю на ней лежать…
