Мы сидели в кафе недалеко от офиса Проводника, решив обсудить услышанное без посторонних ушей. Странно, конечно, ведь мы прежде никогда ничего не утаивали от других участников Проекта. В данном случае, требовалось спокойно обдумать услышанное.
— Не нравится мне всё это, — хмуро бросила Знайка, вертя в руках шнурок от телефона. К салату, который мы заказали, она не притронулась. Чай в стеклянном чайнике также не был удостоен ее внимания.
— Ты уже это говорила Снайперу, — заметил я.
— Теперь тебе говорю! — вспыхнула она.
— Ты заметила, кстати, что Снайпер не предупредил, чтобы мы о содержании разговора с ним не говорили никому? Хотя обычно такие предупреждения делают.
— Что значит обычно? – опять вспылила Знайка, — У тебя обычно происходят такие разговоры?
— Ну нет… так мне кажется, — смутился я.
— Книжек начитался, фильмов насмотрелся? Про дом с приведениями… – она насмешливо посмотрела мне в глаза, — Это тебе не виртуальная реальность. Проснись, ты… странник сна!
— Да ладно тебе, невидимка жизни! – отмахнулся я, — Интересно все же. Можем ли мы хотя бы Старику рассказать о разговоре? Он хоть как-то имеет представление о том, кто такой Снайпер, если того генерал привел.
— Почему только Старику рассказать? А твоему другану Енотову? Ведь все равно ему расскажешь! А Доярке? Она занимается паблик рилейшеном, должна знать, чтобы чего-то лишнего случайно в своих пиар-акциях не ляпнуть! А Меценату? Он с Министерством работает. А Мухе? А Незнакомцу тому же, который тоже кандидат в «свои»?
— Знаешь, почему Снайпер ничего не сказал по этому поводу?
Знайка сурово посмотрела на меня, ожидая ответа.
— Вот представь, что мы уже «под колпаком», — я все-таки налил ей чай, — На нас висят миниатюрные камеры, микрофоны, все наши слова и поступки фиксируются. Находясь под постоянным контролем, мы сами должны решать, что можно рассказывать, кому именно, и в каком контексте. А они потом будут определять, лажанулись мы или нет. Если мы что-то сделаем неправильно, то, как сказал Снайпер, цепочка будущих событий выстроится для нас неблагоприятным образом.
— Слишком сложно, — категорически отвергла мои предположения Знайка, — Скорее всего, после того, как мы согласимся… если согласимся, конечно… нам дадут инструкции, как себя вести.
— А пока мы не согласились, мы можем всё спокойно рассказать, не нарушая никаких договорённостей, потому что их не было. Тем более, что Снайпера в ресторане видели все…. Ну, кроме Незнакомца.
Мы расплатились и пошли в офис. Зайдя к Старику, я попросил срочно собрать всех руководителей Проекта в переговорную, где, не выбирая выражений, я достаточно подробно рассказал всем «нашим» о разговоре со Снайпером.
— Дела… — протянул Муха, когда я закончил. Некоторое время мы молчали.
— И что ты думаешь? – спросил меня Старик, прервав несколько затянувшуюся тишину.
— Я думаю, что не надо ничего инициировать самим, а когда Снайпер выйдет на связь, послать его вежливо на хрен! – неожиданно для самого себя ответил я.
Знайка удивленно посмотрела на меня.
— Почему? – серьезно спросил Старик.
— Не нравится мне всё это. Какие-то «свои»… Помощники… Формула… Колпак… Создается впечатление, что этот дедушка Снайпер никакой не представитель таинственных «своих», которые тайно управляют всем и вся, а… миссионер бреда.
— Хорошее название для песни, Март! – воскликнул Володя Енотов, — Надо же такое придумать. Миссионер бреда! Напишешь такую песню?
Я кивнул:
— Без проблем.
— А может, ты просто обиделся, что тебя не взяли в свой клуб эти «свои», а предложили роль помощника? – язвительно спросила Доярка.
— Нисколько не обиделся. Снайпер ведь, по сути, обо мне сказал правду. У меня и у самого такие мысли были. Он только их более четко сформулировал.
— Иван Петрович! А ты, что думаешь? – обратился Старик к Незнакомцу, который, почувствовав себя лучше, сегодня вышел на работу.
— Мне потребуется некоторое время, чтобы проверить версию, изложенную этим Снайпером, — наморщил лоб Иван Петрович, — Но, если исходить из имеющейся у меня сегодня информации, я согласен с Мартом. Понимаете, скрыть существование тайной организации, которая всем управляет, невозможно. Следы все равно должны остаться. А следов никаких нет. Или они… эти «свои» не пользуются интернетом и вообще компьютерной техникой. Но если так, то, они в принципе не могут ничем управлять.
Старик повернулся к Знайке и улыбнулся:
— А самая главная что скажет?
— Я считаю, что нам надо согласиться, сообщить Снайперу, обвешаться камерами и микрофонами и посмотреть, что в результате получится, — сказала Знайка и, сложив руки, как в школе за партой, скромно посмотрела на меня.
— Ты же сама раньше говорила, что тебе эта идея не нравится! – не выдержал я.
— А ты говорил, что тебе по барабану! – отпарировала она.
— Если таинственная организация в реальности существует, и она действительно такая могущественная… а мы пошлем Снайпера на хрен, как сказал Март, то они, скорее всего. уничтожат Проводник, — рассудительно сказал Старик.
— Ничего у них не получится, — ответила Знайка.
— Пусть все исчезают, а мы не исчезнем. Мы молнией с неба вернемся назад! – пропел Володя Енотов. Доярка укоризненно посмотрела на него, но промолчала.
— Почему ничего у них не получится? — спросил Меценат Знайку.
— Потому что нет никаких «своих»! – ответила Знайка, – Иван же только что объяснил, что скрыть существование такой организации невозможно.
— Дайте мне несколько часов у компьютера, и я могу представить объективные доказательства, — сказал Незнакомец.
