И все-таки мы собрались и выпили вместе. Правда, не всемером, как планировали, и не договариваясь предварительно.
За столиком в «Мандариновом гусе» я встретился с Володей Енотовым. Потом в кафе случайно зашел Меценат и присел за наш столик. Увидев через окно выходящую из спа-салона Доярочкину, мы замахали ей руками, и она тоже присоединилась к нашему застолью. Мы все вчетвером пили водку и нисколько при этом не задумывались о вреде для здоровья.
— Монитор сказал то, что ему надо было сказать. И это совсем не означает, что так оно и есть, — задумчиво говорил Меценат.
— А зачем ему нужно обманывать? — недоверчиво спросила Доярка.
Вопрос остался чисто риторическим. Мы чокнулись, выпили. Закусили. Говорят, что алкоголь убивает нейроны мозга. Светлая им память!
— Михаил Евграфович, — я посмотрел на Мецената, — а ведь не случайно ты в кафе-то зашел? Признайся уж.
— Не случайно, — смущенно признался Меценат, — Я оформлял документы для получения страховки после пожара, увидел твою машину, поехал за тобой и приехал сюда.
— Следил, значит, — кивнул я.
— Не следил! — Меценат протестующе замахал рукой, — Говорю же, случайно увидел. А сюда да, уже специально приехал.
Доярка задумчиво посмотрела на Мецената:
— Также и монитор… Вроде бы ничего не делал, а обстоятельства, как будто, сами собой складываются так, как ему надо. Но это тоже домыслы. Гипотеза. Как сказали бы наши друзья Старик и Ленин, версия.
Енотов поднял большой палец:
— Умница! Нельзя однозначно судить о том, чего не понимаешь. Это все равно, что пытаться объяснить тригонометрию годовалому ребенку, который еще не умеет разговаривать, но что-то уже соображает.
Меценат, налил себе клюквенного морса, затем вопросительно посмотрел на меня:
— Слушай, Март! Когда мне мой знакомый полицейский рассказывал про тебя… Когда они тебя остановили, и ты сказал, что бессмертный, то вроде ты говорил, что не пьёшь уже несколько лет.
— Да он бы высох уже! — захохотал, откинувшись на кресле, Володя Енотов. Доярка поперхнулась морсом и закашлялась от смеха, вероятно представив меня высохшим, как вобла.
— В смысле, алкогольных напитков не пьешь, — поправился Меценат.
— Ну сказал, и что? — ответил я.
— Но сейчас-то ты пьешь! Причем, водку!
— Я не понимаю, к чему этот вопрос? Ты же у нас самый умный, типа. Представь варианты, почему так получилось.
Меценат загнул мизинец:
— Вариант первый — ты их обманул. Вариант второй, — он загнул безымянный палец, — Ты не пил несколько лет, а теперь развязал.
— Всё? — я посмотрел на нахмурившегося Орлова.
— Больше нет вариантов, — развел руками Меценат.
— Это тебе так только кажется, — возразил я.
— А как еще может быть? — заинтересовано спросила Доярка, придвинувшись ко мне.
— Знаешь, Ангелина, — я недовольно посмотрел на нее, — Ты не придвигайся так близко ко мне.
— Почему это? — кокетливо хохотнула Доярка и придвинулась еще ближе, — Мы вроде вполне уже совершеннолетние…
— У меня есть любимая женщина. Ей вряд ли понравилось бы то, что ты так близко сидишь.
— Боишься, что ли? — игриво спросила Доярка.
— За тебя, — серьезно ответил я.
— А что она мне сделает?
— Она может сделать всё, что угодно.
— Убьёт, что ли?
— Ну да. И хорошо, если сразу.
Доярка, насупившись, отодвинулась от меня.
Я не знаю, как бы поступила Она, если бы увидела близко придвинувшуюся ко мне Доярку, но абсолютно точно, что Ангелине бы не поздоровилось.
— Март! — продолжал Меценат, — Ну так как же с моим вопросом? Ты развязал или обманул полицейских?
— Вспомни, почему черный монитор не хотел, чтобы мы вместе собирались и выпивали…
— Он сказал, что пьянка не позволяет отойти от стереотипов.
— Верно сказал. Так и ты. Уперся в эти два варианта.
— Ну а какой третий?
— Да любой. Это не меня остановили менты. Устраивает такой вариант?
Меценат растеряно посмотрел на меня:
— Но ты же согласился, что это был ты!
Я улыбнулся. Вид растерянно смотревшего на меня Михаила Евграфовича был немного комичен:
— Обманул. Я тебя обманул, когда согласился, что это меня остановили менты. Вот тебе и третий вариант.
Меценат даже привстал от возмущения:
— Что ты врешь! Они на тебя указали. Ты у них зафиксирован!
Я пожал плечами:
— Не знаю ничего. Я нигде не расписывался. Сами менты что-то напутали, я-то причем?
— А тебе это зачем?
— Да просто так. Тебя не хотел разочаровывать. Уж очень тебя тема бессмертия заинтересовала.
— Если не тебя останавливали менты, то и не надо было соглашаться. Все равно ты ничего о бессмертии не знаешь..
— Я не знаю? — я, наверное, слишком громко это сказал, потому что на нас стали оборачиваться с соседних столиков, — Я-то как раз и знаю! — добавил я немного потише.
— Откуда, если это не тебя останавливали менты? — включился в разговор Енотов.
— Блин! Да потому что я и есть бессмертный! Останавливали меня менты или нет, пью я или не пью… Обманываю я или нет. Я могу быть трезвенником и сидеть тут с вами пить водку!
— Это как? — тихо спросила обиженная Доярка.
— По-разному. Не зацикливайтесь на вариантах, они — вторичное. Я мог проглотить резиновый надувной шарик, в который бы сливалась водка, не касаясь стенок желудка.
— Это бред, — усмехнулся Енотов.
— Не совсем, — возразил я. — Насчет шарика я упрощенно сказал. Но мог же я какой-нибудь специальный препарат принять, который нейтрализует действие алкоголя?
— Мог.. А зачем? — спросил Меценат.
— Опять варианты. Например, я тайный шпион той, другой, противоположной «партии» Объединенного Искусственного Интеллекта. Фракции «Ноль».
— Которая хочет уничтожить человечество? — уточнила Доярка.
— Да.
— Но зачем тебе их поддерживать? Ты, что самоубийца? — удивился Енотов.
— Я не человек.
— А кто? — в один голос спросили Меценат и Доярка.
— Первый месяц весны, — спокойно ответил я, приветливо улыбнулся и добавил, — Скоро весна! Предлагаю за это и выпить.
Я налил в рюмки водку. Мы чокнулись, выпили и закусили. Собравшиеся молча смотрели на меня.
— Знаешь, Март. Похоже, с тобой вообще бесполезно разговаривать о чем-то серьезном, — констатировал Меценат.
— И вообще он придурок, — поддакнула отвернувшаяся от меня Доярка.
Володя Енотов усмехнулся и ничего не сказал. Мы были знакомы много лет, и он не считал меня придурком.
